Сегодня исполняется 17 с момента гибели величайшего гонщика прошлого века, легендарного Айртона Сенны. Перед началом сезона 1994 года, в одном из интервью, на вопрос об изменении правил "Формулы-1" Айртон Сенна сказал "Предстоит сезон со множеством аварий. Я даже рискнул бы сказать, что если ничего не произойдет, мы будем счастливы".Перед стартом Гран-при Сенна пожал руку Просту, который сказал: «Мы были соперниками, и даже больше чем соперниками. Мы не были друзьями, но может быть мы сможем стать ими в будущем».
1 мая 1994, на седьмом круге Гран-при Сан-Марино, на трассе имени Энцо и Дино Феррари лидер гонки - Айртон Сенна на «Вильямсе-FW16» вошел в резкий левый поворот "Тамбурелло". Пройдя вершину поворота он внезапно сорвался с него и восемьдесят метров вспаханной зоны безопасности ударился в бетон. По данным телеметрии скорость в момент удара составляла 220 километров в час. Трагедия вызвала настоящий шок. Горе нависло над Бразилией. Президент страны Итамар Франке объявил трехдневный национальный траур и отменил свои официальные встречи. Министр иностранных дел Селсо Аморим старался ускорить перевозки тела Сенны и предложил свой самолет, чтобы доставить его домой. Толпа в тридцать тысяч человек собралась у ворот итальянского госпиталя. Никто не мог поверить. Со смертью Сенны закончился один из самых ярких этапов в истории Формулы-1. Утренние газеты в Англии и Италии, не слишком сдерживаясь, распределяли вину между трассой, надежностью шлемов и подготовкой машины командой «Вильямс». Френк Вильямс, который оставался в Италии, прилетел в Англию, на завод команды вскоре после полудня в понедельник, глаза его были красными.
Подруга Сенны, Адриана Галисто, в этот момент находилась в доме бразильца, в Португалии. Когда машина ударилась в стену, в ее голове мелькнула эгоистичная мысль: «Хорошо! Он приедет домой пораньше». Она ждала, что он снимет перчатки, отстегнет руль и выберется из кокпита. За полтора года, прошедшие после знакомства, аварии уже случались, Адриана крикнула домработнице: «Чего он ждет?» Та ответила: «Может сломал руку, или ногу». Адриана закричала в экран: «Вылезай из машины, вылезай!», потом застыла на месте. Профессор Сид Уоткинс подъехал к месту аварии чуть позже, врач из первой машины уже был рядом и качал головой – по состоянию шлема и сочащейся из-под него крови было ясно - Айртон получил серьезную травму. Уоткинс перерезал застежку и аккуратно поднял шлем, пока остальные поддерживали шею. Хлынула кровь. Лоб был раздроблен и из носа сочилась кровь вперемешку с мозговой жидкостью.
Уоткинс осмотрел гонщика, глаза Сенны оставались закрытыми. Врач автоматически ввел дыхательную трубку и спросил о группе крови – у коллег было записано: B+. Уоткинс поднял веки гонщика. «По состоянию зрачков было ясно – мозг травмирован. Осознавая масштаб травмы, я понимал – он не выживет», - вспоминал он позже.
Уоткинс осмотрел гонщика, глаза Сенны оставались закрытыми. Врач автоматически ввел дыхательную трубку и спросил о группе крови – у коллег было записано: B+. Уоткинс поднял веки гонщика. «По состоянию зрачков было ясно – мозг травмирован. Осознавая масштаб травмы, я понимал – он не выживет», - вспоминал он позже.
«В тот день я заметил, что Айртон делает то, что никогда раньше не делал, - рассказывает Хайме Брито, бразильский журналист которые за полчаса до начала гонки работал в боксах рядом с Айртоном. - Он обошёл болид вокруг, посмотрел на шины, на заднее антикрыло. Казалось, что он с подозрением относится к машине." "Он всегда надевал подшлемник и шлем так, будто бы с нетерпением ждал начала гонки. В тот день он сделал это так, будто бы не хотел выходить на старт. Но он не думал, что скоро погибнет, он думал о победе. Он просто хотел, чтобы этот уик-энд поскорее закончился и он мог отправится домой, где уже давно не был».
Айртон Сенна оказался таким же уязвимым, как все. Незадолго до аварии в Имоле он скажет: "Думаю, любому человеку идеально было бы иметь две жизни — одну, чтобы учиться, вторую, чтобы не допускать тех ошибок, которые он совершил в первой".
Айртон Сенна оказался таким же уязвимым, как все. Незадолго до аварии в Имоле он скажет: "Думаю, любому человеку идеально было бы иметь две жизни — одну, чтобы учиться, вторую, чтобы не допускать тех ошибок, которые он совершил в первой".
Вечная память.....
